Москва. Семеновская набережная
Постновогоднее жж-пространство горячилось, обсуждая тему «Они». «Они» — приезжие из бывших союзных республик, вышедшие справлять Новый год на Красную площадь. «Мы» — это москвичи, проигнорировавшие традиционное место под курантами. Суть затронутой проблемы в том, что «Их» в столице много, по всей видимости, число дальше будет только расти. Как себя вести непонятно. Часть дискутирующих осудили внутреннюю политику государства и попытались призвать к активным действиям (не до конца ясно, к каким), а более либерально настроенные говорили о толерантности. Каждый остался при своём мнении. Но никто не спорил с тем, что город меняется на глазах. Это уж как минимум интересно. Пройдут годы, и по работам с конкурса «Серебряная камера» можно будет отследить динамику и направление этих изменений. Так какой он сегодня?
На «Серебряной камере — 2006» есть фотографии, где люди просто отсутствуют как явление. Новостройки, разрушенные дома, торчащие из травы окраин трубы. Выделяются работы из серии «Семёновская набережная». Внутреннее пространство этих снимков мягкое, припорошенное углём. Тени фиолетовые, совсем как в живописи. Такой столицу можно увидеть, неспешно прогуливаясь сентябрьским вечером.
Молодые поэты: Всеволод Емелин
Сразу несколько авторов обыгрывают плакаты. «Московские лица» открывают стильный город, не испорченный, даже напротив — украшенный рекламными щитами. Места на снимках совсем как офис на 35-ом этаже со стеклянными окнами во весь рост. Существует уже сейчас, но не во всех реальностях. В серии «Буквально-переносно» метод сопоставления вскрывает общественные коросты. Наглядный пример — «Почувствуй нашу любовь. 12.03.2007» — реклама «Дома-2» с двумя облагороженными фотошопом телеведущими и бродяга с бутылкой пива. Специалисты по PR ухмыльнутся и вспомнят снимок Маргарет Бурк-Уайт «После наводнения в Луизвилле», сделанный для журнала Life. История этой фотографии такова. В 1937 г. Национальная ассоциация производителей США развернула широкомасштабную агитационную кампанию. Идиллические картины на билбордах сопровождались жизнерадостными надписями: «Американский путь — единственно верный», «Самый высокий уровень жизни в мире» и пр. Стоит ли добавлять, что на щитах была изображена «типичная» американская семья в ауре достатка? И стоит ли добавлять, что картинка была очень далека от реальности? Как тут фотографам удержаться? Бурк-Уайт не была единственной, кто снимал эти щиты в неподобающем окружении. Но её очередь за пособием, выстроившаяся вдоль плаката с улыбающейся семьёй в новеньком седане, превзошла всё и вся по выразительности.
В России подобные казусы тоже не редкость. По пути от «Винзавода» до Курской регулярно можно встретить автобус «Милосердия.ру», организующего питание для бездомных. Не сказать, что зрелище повергает в шок, скорее отдаётся покалыванием где-то в районе солнечного сплетения. Недаром говорят, соприкосновение с искусством вызывает обострение чувства действительности.
Воспитанники детского дома смотрят телевизор
Решительно, фотографу без этого чувства вообще не жить. Поэтому на «Серебряной камере» есть и автобус «Милосердия», и обрушение кровли Басманного рынка, и ярмарка «Коньково». На снимках ярмарки, кстати, нет и налёта ксенофобии. Даже манекен попал в кадр темнокожий. И охранники милые, улыбчивые. Непонятно только, откуда в «Коньково» взялся профессиональный фон? Но это уже придирки. Ещё один образец доброго отношения к своим героям — фотографии с Лианозовского электромеханического завода. У рабочих физического труда полная бессмысленность взгляда не редкость, а вот здесь всё с точностью да наоборот. Видно: люди приятные. В дискуссиях об иммигрантах самый стойкий аргумент — «Какой русский будет заниматься тяжёлым физическим трудом?». На снимках можно хорошо рассмотреть, какой будет.
Известно, что наблюдать за работой других вообще очень приятно. Гришковец в каком-то давнем своём интервью говорил, как хорошо быть писателем, ведь можно творить, сидя, например, в кафе и просто смотря в окно. А что такое поэт за работой? В серии «Молодые поэты» Глеб Шульпяков, Андрей Родионов и Дмитрий Воденников в интерьерах, один Всеволод Емелин в автобусе. Вполне возможно, что и за работой. Где-то глубоко внутри себя. Емелин хоть и пишет о судьбах России, но не высоким слогом. Интеллектуалы видят иронию на народную речь, да и всем остальным понятно. Таким образом, и место, и радостно-детское выражение лица оправданы.
Благодарное дело — детей фотографировать. У них и естественность, и мимика разнообразная, ни прыщей, ни морщин. Один из выставленных авторов показал воспитанников детского дома за просмотром телевизора. Работы одни из самых спорных по ощущению. С одной стороны, дети на них действительно красивые, ухоженные. С другой же, когда подумаешь, какие ценности прививает телевизор, то становится несколько неудобно за их упоённые взоры и приоткрытые рты. Что с ними будет завтра? Что будет завтра с моделями «Коммуналки», если у них на стене вперемежку иконы и плакаты полуголых женщин?
Детский праздник в недетском доме
Наконец, больной вопрос: что будет завтра с фотографией?
Открытий в области техники на выставке не наблюдалось. Единственная серия, которую хочется особо отметить — это «Детский праздник в недетском доме». Не за технику даже, больше за умение автора поймать душу человека в зеркально-линзовые сети.
А пока есть души, у фотографии есть будущее.
Пресс-релиз выставки «Серебряная камера»
